Основная масса погребений в XI—XIII веках совершалась по обряду ингумации, но длительное время сохранялся языческий обряд кремации покойников. Умерших хоронили в деревянных колодах и гробах, часто завернув в ткань или кору. В могиле оставляли различные бытовые предметы и украшения, необходимые в загробном мире. Обряд сожжения тел у вятичей и кривичей встречается до XV века. В Повести временных лет Нестор Летописец писал:

…Аще кто умряше, творяху тризно над ним, и по семь творяху кладу велику и взъложахут и на кладу, мертвеца сожьжаху, и посемь собравше кости вложаху в судину малу и поставляху на столпе на путех, еже творять вятичи и ныне…

В VII—VIII веках существовал «обычай „страва" и обрядного принятия пищи во время похорон или панихиды, который оставил свои следы в некоторых средневековых некрополях. Часто, это неглубокие ямы между погребениями с остатками очагов, фрагментами керамических сосудов, бытовыми предметами и костями животных… Почти во всех средневековых некрополях обнаружены фрагменты драгоценных украшений, надетых на погребённого, или оставленных рядом с ними» В IX веке в курганных захоронениях «покойников укладывали на спине, иногда на боку с поджатыми ногами; ориентация — головами на Восток, иногда с некоторым отклонением на Север или на Юг»

В X—XI веках в Новгородской области практиковались захоронения в погребальных камерах с обычными размерами около 1,7 х 3,8 м х 0,6 (высота), в которых и проводилось сожжение умершего на месте

Были не редки захоронения в ладьях; в погребениях найдены многочисленные заклёпки от судов

XII век — время прекращения захоронений на курганных кладбищах, хотя в XIII веке традиция ещё сохранялась на Левобережье Днепра.

По крайней мере, в XVI век уходит традиция класть в руки покойному письмо к св. Николаю, о чем упоминает Дж. Флетчер Текст письма приводится в Альбоме Мейерберга: «Мы NN, епископ и священник здесь в N, сим свидетельствуем, что настоящий N у нас жил, как истинный греческий христианин, и, хотя он иногда Бога и гневил, но он покаялся в своих грехах, получил прощение и св. причащение во оставлении грехов. Он правильно чтил Всемогущаго Бога и его святых, а равно как следует постился и молился. Он же ко мне N, своему духовному отцу, во всем относился хорошо, так что я ему совершенно простил его прегрешения. Поэтому я и дал ему с собою эту подорожную, дабы он показал её св. Петру и другим святым и безпрепятственно пропущен был во врата вечной радости»

«В зимнее время — писал Джильс Флетчер, — когда всё бывает покрыто снегом и земля так замерзает, что нельзя действовать ни заступом, ни ломом, они не хоронят покойников, а ставят их (сколько ни умрёт в течение зимы) в доме, выстроенном в предместий или за городом, который называют Божедом, или Божий дом; здесь трупы накладываются друг на друга, как дрова в лесу, и от мороза становятся твёрдыми, как камень; весной же, когда лёд растает, всякий берёт своего покойника и предаёт его тело земле»

В XVII веке многочисленные иностранные свидетели отмечают традицию голосить: «они имеют обыкновение нанимать людей для того, чтобы они вопили во всеуслышание в продолжение того, как несут покойника на кладбище. Вместе с покойником они кладут одежду и деньги, из страха, чтобы ему ничего не доставало во время его длинного путешествия в другой мир»

Похоронные пошлины взимались в казну архиерея при выдаче письменного разрешения на погребение умерших скоропостижной смертью. Когда появилась похоронная пошлина — сказать трудно, но о существовании её в XVII веке ясно свидетельствуют акты. Количество похоронных пошлин в разное время и в разных епархиях было различно: в 1658 году, например, в вологодской епархии, похоронная пошлина равнялась гривне, а в новгородской епархии, в 1661 году — полуполтине. В конце XVII века похоронные пошлины памяти стали выдаваться безденежно.